Возвращение Варяга - Страница 43

Как штурман, по моему мнению, он тоже был не на должной высоте, несмотря на его многолетние плавания. Иногда, когда не было никаких причин к этому, он был не в меру осторожен, выписывая курсами отряда какие-то ломаные линии среди чистого моря, и в то же время, по выходе из Суэца, едва не усадил отряд на банку, на которую мы шли, и если бы не сигнал конвоирующего нас египетского парохода, то мы бы устопорились на банку, почти единственную среди всего Красного моря.

Кроме Осипова в штабе адмирала состояли: старший флаг-офицер лейтенант барон Косинский и младшие — мичманы Трувеллер и светлейший князь Ливен. Барон Косинский, если и был, судя по отзывам раньше, человеком с пороками, за что был однажды даже списан, кажется, с «Разбойника» едва ли не по настоянию кают-компании, однако на «Сисое» он оказался очень милым, доступным для всех человеком, и в то же время разумным и талантливым помощником адмирала, ведущим штабные дела просто, ясно и без излишней переписки. Оба младшие флаг-офицеры были премилые люди, быстро сошедшиеся с офицерством и, несмотря на свою молодость, очень трудоспособными и деятельными. В особенности мичман Трувеллер — отличный морской офицер, будучи англичанином по рождению, имел все хорошие качества этого народа, а именно: положительность, спокойствие и хладнокровие. Однако, отвлекшись несколько в сторону, продолжаю повествование о походе дальше.

В Суде мы простояли около двух недель. За это время, кроме безобразной гулянки команды на берегу, стоянка отряда ознаменовалась бунтом на «Мономахе». В точности я не помню причины бунта, да она, кажется, была, как и всегда, фиктивная, — на счет строгости командира и недовольства пищей, — но вообще бунт выразился в том, что команда, собравшись толпой, подошла рыча к мостику и начались выкрики ругательств и проклятий по адресу командира. К активным действиям толпа не приступала. Командующий ездил на «Мономах», заставил команду просить прощения и выдать виновников, которые, кажется были списаны, — наверно не помню. Теперь ясна подкладка бунта — появившаяся еще тогда агитация левых партий.

К концу второй недели, командующий, как мы думали тогда, чтоб занять чем-то экипажи, приказал привести корабли в идеальное внешнее состояние, начали все подкрашивать и драить, каждый день стали проводить строевые занятия. Все происходило так, как будто готовились к императорскому смотру. Но это было немыслимо, ведь царь остался в Петербурге. В завершение всего адмирал провел смотр вверенных кораблей и остался доволен.

Из-за непрекращающихся поломок в пути, было решено оставить в Суде, под присмотром транспорта «Океан», миноносцы для капитального ремонта. Вероятно, миноносцы присоединятся ко второму отряду.

Наконец, черноморские транспорты собрались, и мы с ними вышли в конце августа в Порт-Саид.

При подходе к Порт-Саиду телеграфная станция «Сисоя» начала принимать какие-то радиограммы, явно по-русски, но шифром, подписанные "Три Святителя". Я решил, что у радиотелеграфиста от жары помутилось сознание и сам прочел ленту — действительно "Три Святителя". Но этого быть не могло! "Три Святителя" должен находиться в Черном море, и не может пройти через Босфор, нужели его радиостанцию слышно из Черного моря? Но слышимость отличная. Опять чертовщина какая-то, как с «Камчаткой» у Доггер-банки. Сообщили на флагманский "Александр 3", оттуда подтвердили получение, но почему-то вместо объявления тревоги приказали подготовить флаги расцвечивания и холостые патроны для 75 мм пушек. "Александр 3" тоже что-то начал передавать по беспроволочному телеграфу. Мы на «Сисое» решительно ничего не понимали.

Через 2 часа прямо по курсу показались дымки и «Ока» побежала проверить, кто это.

Еще через полчаса увидели возвращающуюся «Оку» отчаянно что-то сигналящую флагману. А на горизонте уже появились два явно военных корабля. С "Александра 3" приказали отряду уменьшить ход, держать строй и приготовиться приветствовать Его Императорское Величество. На броненосце началась суматоха, хотя благодаря тренировкам в Греции мы довольно быстро заняли места.

А приблежающиеся корабли в нашей черноморской окраске уже хорошо видно, первый идет броненосец, действительно похожий на "Три Святителя" со штандартом ЕИВ, а за ним башенный трехтрубный крейсер и если бы мы не знали, что «Олег» из-за поломки в машине остался в Кронштадте, то решили бы, что это он, ведь черноморские «Очаков» и «Кагул» еще не прошли испытаний! Четвертый же крейсер этого типа «Богатырь» уже воюет в Тихом океане.

Ближе и ближе подходят они к эскадре, весь личный состав отряда высылан, наверх. Наконец, они проходят по линии ваших судов, и артиллерийский салют и громовые крики «ура», идущие от чистого сердца, огласили воздух. У всех на лицах радость, неподдельная радость, что наши силы прибавились.

По присоединению к нам черноморского отряда ЕИВ перенес флаг на "Полярную звезду", "Три Святителя" занял место в кильватер "Сисоя Великого", а «Очаков», все-таки это был он, примкнул к отряду крейсеров, где наконец-то появился настоящий крейсер.

Ввиду позднего времени, императорский смотр был перенесен на завтра, ЕИВ пригласил адмирала и командиров кораблей на "Полярную звезду" на совещание. У матросов ходили разговоры, что государь-император лично, как Александр 2, поведет нас бить врага. В кают-компании в этом очень сомневались, но все были весьма довольны увеличением нашего отряда в полтора раза.

На следующий день проходил императорский смотр кораблей отряда, и хотя было очень жарко и душно, что несколько смазывало торжественность момента, ЕИВ со свитой на катере обошел все корабли, поднялся на каждый и произнес речь. Было видно, как тяжело императору в такой жаре подниматься по трапам, выглядел он бледным и уставшим. Взойдя на палубу ЕИВ поздоровался с офицерами и командой. Мы дружно ответили: "Здравия желаем, ваше императорское величество!". Затем он взошел на мостик и произнес речь, закончившуюся словами: "Желаю вам всем победоносного похода и благополучного возвращения на родину". На это команда ответила криками «ура».